II
Желание замен
7
Наличествует фундаментальное различие между чарами массовых движений и притягательностью организаций, ставящих практические цели. Последние предлагают возможности для самосовершенствования и руководствуются интересами личности. В противоположность им массовое движение (особенно в его активной фазе, фазе становления) взывает отнюдь не к тем, кто более всего озабочен своим любимым Я и собственными интересами, но к тем, кто жаждет избавления от своей опостылевшей самости. Массовое движение привлекает и удерживает приверженцев не тем, что оно может удовлетворить стремление к самореализации, но тем, что оно утоляет страсть самоотречения.
Люди, считающие свою жизнь конченной, не видят особой пользы в самореализации. Перспектива личной карьеры не в состоянии подвигнуть их на какое-то значительное усилие, как не может она побудить в них веру и целеустремленность. Они смотрят на удовлетворение своих интересов как на нечто недостойное и греховное, нечистое и недостойное. Всякое дело, предпринятое под девизом личного преуспеяния, кажется им заведомо обреченным. Ничто из того, что каким-то образом связано с Я не может в их глазах заслуживать доверия. Их сокровеннейшее желание - желание новой жизни, рождения заново. Или же, если это неосуществимо, возможности обретения новых оснований для гордости, доверия, надежды, смысла жизни путем отождествления себя со "святым делом". Активное массовое движение предлагает им возможности и для того, и для другого. Целиком отдавая себя массовому движению, они возрождаются для новой жизни в составе его монолитного коллективного тела. Если же они в качестве сочувствующих сохраняют по отношению к нему некоторую дистанцию, то они испытывают прилив гордости и веры, обретают смысл жизни, проникаясь усилиями, достижениями и планами движения.
Отчаявшемуся массовое движение предлагает заменители либо всего Я, либо отдельных его составляющих, которые делают жизнь сносной и которые он сам не в состоянии создать.
Верно, что среди присоединившихся к массовому движению на его ранних стадиях встречаются авантюристы, надеющиеся. Что оно придаст свежий импульс колесу их фортуны, которое, при новом повороте, вознесет их к славе и власти. С другой стороны, члены разного рода корпораций. Традиционных политических партий и других практических организаций, также могут иногда проявлять самоотверженность. И все же фактом остается, что практическая направленность плохо уживается с самопожертвованием и, напротив, энергетический потенциал растущего массового движения напрямую зависит от его способности вызывать и удовлетворять страсть к самоотречению. И когда массовое движение начинает привлекать людей озабоченных своей карьерой , это верный знак того, что его период "бури и натиска" уже позади; что оно занято уже не созиданием нового мира, но удержанием и
консервацией настоящего. В этом случае оно перестает быть движением и становится деловым предприятием. По словам Гитлера, "чем больше в движении имеется постов и теплых мест, тем более худший человеческий материал оно притягивает, пока эти политические прихлебатели не переполнят преуспевающую политическую партию настолько, что честные бойцы прежних дней больше не узнают старое движение… Когда это происходит, это означает, что "миссия" данного движения завершена".Природа полной замены, как она происходит у новообращенных, обсуждается в главах,
посвященных самопожертвованию, собранных в третьей части. Здесь же речь пойдет о частичных заменах.
8
Вера в "святое дело" является в значительной мере заменой угасшей веры в себя.
9
Чем менее обоснованны претензии иного на собственную исключительность, тем более он склонен превозносить исключительность своей нации, своей религии, своей расы или своего "святого дела".
10
Человек склонен заниматься своими делами тогда, когда они того стоят. Ежели они того не стоят, он переключается на проблемы других людей.
Это находит выражение в сплетнях, любопытстве, совании носа в чужие дела, но также и в назойливом интересе к политическим, национальным и расовым проблемам. Убегая от самих себя, мы либо плачемся в жилетку нашим ближним, либо, напротив, лезем им в душу.
11
Страстная убежденность, будто у нас есть некий священный долг перед окружающими, для нашего идущего ко дну Я зачастую представляет лишь способ ухватиться за проплывающий мимо спасательный плот. То. Что в наших глазах выглядит как рука помощи, подчас оказывается лишь средством спасения собственной драгоценной жизни. Отбросьте "священный долг" и останется лишь жалкое и бессмысленное существование. Меняя самовлюбленность на самоотверженность, мы ощутимо выигрываем в самоуважении. Тщеславие самоотверженных, даже тех, кто выглядит крайне смиренно, не имеет границ.
12
Одной из главных приманок, предлагаемых массовым движением, является замена им индивидуальной надежды. Это средство особенно эффективно в обществе, проникнутом идеей прогресса. Поскольку в идее прогресса "будущее" затмевает собой и "прошлое", и "настоящее", фрустрация тех, кто его лишен, бывает особенно сильной. Герман Раушнинг пишет, что в догитлеровской Германии "чувство, что настал конец всему, было одним из
самых горьких плодов проигранной войны".В современном обществе человек, лишенный надежды, может жить лишь в состоянии своего рода полузабытья и бурной деятельности, не позволяющей ему перевести дух.
Отчаяние, порождаемое безработицей, идет не только от угрозы нужды, но и от внезапного сознания полной неопределенности впереди. Безработный пойдет скорее за торговцем надеждой, чем за раздатчиком пособия.
Массовые движения часто обвиняют в том, что они заражают своих последователей надеждой на будущее, отвлекая их от возможностей наслаждения настоящим. Но для отчаявшегося настоящее потеряно безвозвратно. Удобства и удовольствия не в состоянии вернуть его обратно. Никакое удобство или удовольствие неспособно дать им утешение, ежели оно не связано с надеждой.
13
Когда наши личные интересы и замыслы неспособны придать жизни смысл, мы отчаянно ищем чего-то другого, ради чего стоило бы жить. Все формы преданности, верности, самоотверженности в своей сути лишь отчаянные попытки ухватиться за что-то, что могло бы придать ценность и значение нашим бесцельным, никому не нужным жизням. Тем самым приятие замены будет страстным и безраздельным. Наша уверенность в себе может быть неполной, но вера в нашу нацию, религию, расу или "святое дело" должна быть полной и бескомпромиссной. Замена, воспринятая со спокойным сердцем, неспособна избавить нас от нашего опостылевшего Я. Мы не можем до конца быть уверенными в наличие чего-то, ради чего стоило бы жить, пока не готовы за это умереть. Эта готовность умереть за что-либо служит демонстрацией нам самим и окружающим, что это нечто, которое мы предпочли взамен нашего безнадежно пропащего Я - лучшее из всего, что есть и было.